Mateusz MORAWIECKI

Премьер-министр Польши. Являлся членом команды, которая вела переговоры об условиях вступления Польши в Европейский Союз. Окончил факультет истории Вроцлавского университета, изучал бизнес администрирование во Вроцлавском технологическом университете и Центральном государственном университете Коннектикута.

КОНСТИТУЦИЯ ПОЛЬСКОЙ СВОБОДЫ

История – это стихия жестокой иронии. Недолго после того, как идея республиканизма достигла полной зрелости в Первой польской республике, произошло падение и наша родина исчезла с карты мира

Правительственный акт от 3 мая 1791 г. был принят «в момент, вернувший нас к самим себе» – как читаем в преамбуле, предшествующей Конституции. В бурное время разделений перед нашими предками встал вопрос о собственной идентичности. Ответ, который они дали на этот вопрос, не теряет своей актуальности уже двести тридцать лет. Даже в 21 веке она определяет, кем мы являемся.

Мы не являемся ни Востоком Запада, ни Западом Востока. Польша расположена в сердце Европы. Мы не находимся ни в воображаемой Восточной Европе французских философов, ни в Средней Европе германских министров. У нас есть своя идентичность, которая развивалась тысячу лет. Об этом знали авторы Конституции 3 мая – наши родители-основатели, объединившие оригинальное политическое мнение эпохи Просвещения с традициями, прочно укоренившимися в нашей политической культуре уже несколько сотен лет.

Демократия – это строй свободных людей. Ее история в Польше уходит в XV век. Подобно тому, как в Англии существовали Великая хартия вольностей (1215) и закон Habeas Corpus (1679), так в Польше действовал принцип Neminem captivabimus (1433). Эти законы предоставляли свободы, которые в то время не были известны нигде. Польша – не «молодая демократия», а одна из самых старых демократий современной Европы – старшая сестра, а не дочь других европейских демократий. Первая Речь Посполитая возродила республиканские традиции, зародившиеся в Древнем Риме.

3 мая 1791 г. Польша стала колыбелью конституционализма в континентальной Европе. В конце 18 века это был островок свободы, окруженный морем абсолютизма. Его бурные волны достигли своего апогея в тоталитаризмах ХХ века, собравших кровавый урожай. И тоталитаризм, и абсолютизм всегда были чужды нашей политической культуре.

Если с крещением Польши мы стали нацией, то 3 мая 1791 мы стали ею в современном понимании этого слова. Принятая в этот день Конституция – это не только правовой акт, исторический документ, но и свидетельство нашей идентичности. Эта идентичность опирается на три основы: право, свободу и христианство. Именно этим ценностям мы хотим подчинять нашу общую жизнь сегодня и завтра.

В конституции 3 мая лежит источник как дальнейшего акта независимости, так и идеи, из которой родилась Солидарность. Поляк – это прежде всего свободный человек. Даже в те времена, когда наши предки потеряли внешнюю свободу, в глубине души они сохранили свободу внутреннюю. Так было под делениями. Так было и позже, когда на нашу родину упала зловещая тень железного занавеса. Осознание собственной идентичности – польской, а затем и европейской – означало, что модель homo sovieticus оставалась чуждой подавляющему большинству поляков.

В истории Польши 1791 был annus mirabilis, чудесный год, начавший «правовую революцию», возможную только на нашей родине. Революция, вызванная Сеймом, а не кровавым политическим переворотом, гражданской войной или цареубийством. Мы можем гордиться нашей историей. Она — не только рассказ о далеком прошлом, но и моральная обязанность, которая связывает нас навсегда.

Конституция 3 мая укрепила основы государства и права и благодаря этому одновременно защищала свободу индивидуума. Она ясно отличала свободу от произвола или анархии, символом которых стало liberum veto в последнем веке существования Первой Речи Посполитой. Только сильное государство может обеспечить свободу своих граждан. Так что нет свободы без ответственности за собственное государство.

Правительственный акт от 3 мая разделил государственную власть на законодательную, исполнительную и судебную. Принцип разделения властей, постулированный Чарльзом Монтескье и Джоном Локком, авторы Конституции дополнили принципом национального суверенитета, который утверждает, что «любая власть человеческого сообщества исходит из воли нации. Власть, которая не служит нации, теряет легитимность. Это касается как законодательной и исполнительной власти, так и судебной. Это важный урок, который нам дала история.

Хотя Конституция 3 мая на самом деле не отменяла крепостное право, она открывала путь к эмансипации народа. Одна из ее статей уже называет крестьян «хлопами», а не «крепостными». При этом она гарантирует, что каждый, «как только ступит на польскую землю, полностью свободен использовать свое ремесло, как и где хочет». Это был переломный момент в нашей истории. До сих пор нация была синонимом дворянства. В конце XVIII века польская идентичность была переосмыслена. Поляком мог стать каждый, кто любил Польшу и готов был жить для нее, независимо от своего социального или этнического происхождения. Поэтому польский патриотизм не имеет ничего общего с немецким национализмом, который приобрел ужасную форму в Третьем Райхе.

Конституция 3 мая подтвердила также свободу вероисповедания, которой пользовались граждане Первой польской республики. Уже в конце XVI века Польша стала оазисом религиозной свободы в Европе. Демократия так ценна, потому что это единственная система, в которой человек является гражданином, а не подданным. Помним, что идея достоинства и свободы человека укоренена христианскими корнями нашей цивилизации. Мы не должны забывать о ценностях, которые передает нам Евангелие. Иначе такие слова, как «демократия» и «конституция» потеряют смысл, превращаясь в пустые лозунги, находящие фальшивых защитников. Этому также учат нас польские родители-основатели.

Вскоре наша история утратила непрерывность и Польша перестала существовать. Одним из лозунгов, распространявшихся по Варшаве накануне великой революции 3 мая, было: «если дворянство осчастливит нацию, давайте облагородим весь народ». В своей сути оно выражало смелую мечту об всеобщем избирательном праве, за которое общества во всем мире должны были бороться в 19-м и 20-м веках. Польша была в авангарде свободы. Однако эта польская мечта была неожиданно прервана укрепившимися на востоке и западе абсолютистскими империями.

24 февраля прошлого года напомнило нам, что свобода не дается раз и навсегда. «Цена свободы — это постоянная бдительность, везде», — сказал Томас Джефферсон, один из родителей-основателей Соединенных Штатов. Ставкой в войне, которая идет за восточной границей нашей Родины, есть не только наша свобода, но и наша идентичность. Будем ли мы поляками, когда пройдет еще двести тридцать, а то и тысяча лет.

Судьба Конституции 3 мая дает нам еще один урок. Только национальное государство – а не наднациональная федерация – может быть надежным гарантом свободы для своих граждан. Когда Польша исчезла с карты, мы лишились свободы, а вернули ее только с независимостью. Какова бы Европа без ее составляющих наций? Европа будет существовать только тогда, когда выживут ее народы. Только как сообщество объединенных национальных государств, уважающих индивидуальность друг друга, Европейский Союз сохранит политическую и нравственную силу противостоять империализму России и ее красных царей. А впереди нас ждут и другие вызовы. Разложение сил в мире может измениться на наших глазах. Особенно в такие тревожные времена мы должны сознательно и ответственно формировать свое будущее.

Собственно это – достояние Конституции 3 мая, о котором мы никогда не должны забывать.

Mateusz Morawiecki

Текст опубликован совместно с польским месячником «Wszystko co Najważniejsze» в историческом проекте Института национальной памяти и Национального фонда Польши.